Читая о вреде бесконтрольного похудения, анорексии, булимии, мы всегда чувствуем, что находимся на той, здоровой стороне. И редко задумываемся: «А как это выглядит изнутри?». Джахан в детстве была капитаном команды по волейболу, активной и яркой девочкой. Все прочили ей блестящую спортивную карьеру в юношеской сборной, родители и учителя гордились ее успехами. А потом все оборвалось. После десяти лет она рассказывает свою историю, и по спине ползут мурашки.

Джахан: «В детстве был ...

Джахан: «В детстве был волейбол – много волейбола, постоянные тренировки, соревнования. Я – в центре внимания, триумфатор на пьедестале. А потом в 13 мое тело перестало мне подчиняться. Бедра стали тяжелее, появилась грудь. Центр тяжести сместился куда-то вниз. Менструации вызывали панику. Даже резкий скачок роста на 5 сантиметров больше пугал, чем радовал. На площадке появились проблемы – вся команда так или иначе взрослела, менялась. Тренер снизила для нас нагрузки, изменила план тренировок. Но результаты уже упали ниже некуда. Нас побеждали более легкие и маневренные младшеклассники, и это было ударом. Я была капитаном, и чувствовала, что это все моя вина. И тогда я решила худеть, чтобы вернуть старые результаты. Сначала попрощалась с вкусностями – сладким, жирным, жареным, соленым. Потом в список запрещенных продуктов попал хлеб. Следом за ним – супы, котлеты и трепетно любимые мной зразы.

Остались салаты без ...

Остались салаты без масла и вода в строго ограниченных количествах. На площадке толку от меня стало еще меньше – несмотря на старания, я больше мешалась, чем помогала команде. Сила удара была такой, что при подаче мяч редко перелетал через сетку. Любое падение значило болезненный синяк или ушиб. Тренер отстранила меня от тренировок и позвонила родителям. Для них, работавших целыми днями, моя одержимость спортивными успехами и голоданием стала шоком.

Три недели общения ...

Три недели общения с психологом в поликлинике казались мне пыткой. Я думала, на спине у меня висит большая мишень и надпись «Чокнутая!». Думала, что все знают, что у меня проблемы с головой. Считала родителей предателями за то, что они водили меня туда, заставляли высиживать часами, задерживались у врача, что-то долго и монотонно мне втолковывали по приходу домой, заставляли есть какие-то каши, фруктовые салаты со сметаной, мясо на пару. Но деваться было некуда – до спорта меня не допускали, довозили до школы и забирали точно после уроков, времени было полно, приходилось ходить на терапию.

И однажды...

И однажды, когда мама вновь пыталась мне что-то объяснить, я разревелась. Помню это выражение на ее лице – это было облегчение. Они, оказывается, ждали, когда меня прорвет, когда угрюмость и закрытость сменятся потребностью в помощи. В тот день я впервые съела тарелку зеленого борща не потому, что мама стояла над душой, а потому что борщ был вкусный, и я вспомнила, что всегда его любила. Теперь уже мама чуть не расплакалась. Утром меня ждала овсянка с белым кишмишом. В обед была рыба. Не много, чтобы не перегружать отвыкший организм, но мне она до сих кажется самой вкусной рыбой на свете.

Постепенно я ...

Постепенно я восстанавливалась. Исчезли круги под глазами, сошли синяки с ног и локтей, волосы стали гуще. Однажды на меня из зеркала посмотрела симпатичная девушка. И я с удивлением поняла, что она мне нравится. Что я себе нравлюсь. Что именно так и хочу выглядеть. Возвращение на волейбольную площадку пугало. За период болезни девчонки пытались меня поддерживать, но в итоге моя озлобленность из-за неудач оттолкнула их. Они остались командой, а я их подвела. Отец предложил начать с общего обследования у врача и разрешения терапевта на занятия спортом. Меня ждала еще неделя отсрочки.

И трудный разговор с ...

И трудный разговор с тренером. Девчонки, не разделившие со мной безумную гонку за детским телом, далеко ушли вперед в мастерстве. На носу были городские соревнования, и вернуть меня в основной состав было невозможно. По крайней мере, не сразу. Я благодарна тренеру, что вместо бодрого «У тебя со временем получится!» она сказала мне: «А ты точно хочешь вернуться?». Как выяснилось, нет, не хочу. За год отсутствия многое изменилось, и в первую очередь, я сама. Мне стали интереснее уроки, поездки за город, просмотр фильмов. Я заново влюбилась в книги, на которые у меня из-за одержимости спортом не всегда хватало времени. И спорт превратился из цели в средство поддержки. На общих тренировках мышцы снова пришли в тонус. Стало легче дышать.

Сейчас мне ...

Сейчас мне 25. И я понимаю, что мое здоровье – это мой выбор и моя ответственность. Я все еще переживаю, что могу стать толстой и неуклюжей. Или тонкой и ломкой. Но эти два страха теряются на фоне самой жизни: мне нужно заботиться о родителях и муже, растить дочку, успевать на работе. Я бы не смогла прийти к этому, если бы тогда добилась своего. Не смогла бы стать кем-то большим, чем призрак на пьедестале. Так же, как кто-то сейчас уже не сможет стать кем-то большим, чем королева 9-го класса, начинающая (и так и закончившаяся) модель, Анорексия – это тупиковая улица. И чем дальше в нее погружаешься, тем ближе к черте подходишь, тем сложнее вернуться. А конец у этой улицы один. И точно не тот, к которому стоит стремиться. Я благодарна родителям, что они помогли мне найти путь обратно. Благодарна друзьям, которые не видели той мишени на моей спине. Благодарна тренеру за мудрость и поддержку. Надеюсь, в Вашей жизни будут такие же люди, которые всегда протянут Вам руку помощи и выведут из тупика. Потому что спасает только общение, доброе отношение и готовность понять. Только человеческое тепло. Спасибо, Yashlyk, что у Вас оно есть. С любовью, Джахан». У Вас есть история, которой Вы хотели бы поделиться? Вы хотите попросить совета у опытных врачей и психологов? Пишите нам на info@unfpa.org.tm Мы будем рады Вам помочь!